Гномон. Теория неврозов (Продолжение). Метанойя (38-40)

38.

Поскольку термин "метанойя" (Metanoia) мы узнаём из евангелий и писем Ап. Павла, то исследование значения данного слова начнём с упомянутых источников.

С греческого языка "Метанойя" буквально переводится как "умоперемена", "изменение ума", представляя собой двусоставное слово, где: частица Мета- означает трансформацию, перенос, "выход за пределы", а существительное "нойя" (Ноус - Нюс) – "ум".

В Евангелии от Луки (13:1-2) описывается эпизод, когда ученики приходят к Иисусу и сообщают ему, что Пилат убил нескольких Галилеян, на что Христос отвечает:

"Думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам; но если не покаетесь, все так же погибните" (Лк 13:3).

Вопрос: а где здесь "Метанойя"?

Ответ: её здесь нет – в русском синодальном переводе. А, вот, в греческом подлиннике данное слово стоит (Metanoete – Лк 13:2). Только с греческого оно переведено как – "Покаяние".

Но очевидно, что "умоперемена" и "покаяние" – это два разных слова и два разных значения.

Слово "покаяние" на греческом будет  - Metamelomai (Metamelomai) – "раскаяние", "сожаление".

В отрывке из письма Ап. Павла также вместо слова "умоперемена" переводчик вставил "покаяние":

"Посему, если я опечалил вас посланием, не жалею, хотя и пожалел было; ибо вижу, что послание то опечалило вас, впрочем, на время. Теперь я радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к ПОКАЯНИЮ… (2Кор. 7:8-9).

В подстрочнике данный отрывок выглядит по другому:

"Посему, если я опечалил вас посланием, не РАСКАИВАЮСЬ (Metamelomai), хотя и пожалел было; ибо вижу, что послание то опечалило вас, впрочем, на время. Теперь я радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились для УМОПЕРЕМЕНЫ (Metanoian) … (2Кор. 7:8-9).

Можно, конечно, говорить, что и контекст покаяния весьма ценен. Никто не спорит – ценен, и весьма. Но подлинник есть подлинник. И перевести метанойю как "покаяние" равнозначно тому, как если бы мы, переводя произведение некоего англоязычного писателя вместо слова sky ("небо") написали бы "лыжа" (ski). Что сказал бы автор? Как бы там ни было, но даже не неточный, а не верный перевод, пусть он и сделан "из лучших побуждений", приводит к неизбежному смешению понятий – qui pro quo.

И, хотя в наши задачи не входит теологизация темы, ибо лучшим инструментом исследователя является Бритва Оккама ("Не преумножай сущности без надобности"), тем не менее, к сакральным источникам мы обращаться намерены и в дальнейшем, воспринимая последние как неоценимые руководства и путеводители по внутренним мирам, что, в общем-то, само по себе не ново и лежит в русле психоаналитической традиции (Фрейд, Юнг, Фромм).

Особенностью же нашего подхода в обозначенной области будет только: "лингвистика" (точный перевод), "алгебра" (дедукция, индукция, правила логического вывода) и отсутствие претензии на какое-либо толкование.

Читателю, которому интересен сугубо богословский контекст метанойи, порекомендую книгу "Цель" английского психиатра, ученика и друга П.Д. Успенского, Мориса Николла, из которой не удержусь привести цитату:

"Если мы хотим уяснить смысл учения, излагаемого в Евангелиях, причём уяснить себе и его терминологию, необходимо отказаться от сентиментального взгляда на текст. Внутренний смысл учения Христа отнюдь не сентиментален. Речь в этом учении идёт вовсе не об утешении слабых и убогих, физически и морально, людей, и, уж, конечно, в нём не проповедуется мораль, основанная на покорности… Это великое и ни в коей мере не "жалостливое" учение".

39.

Теперь возвратимся к загадочной строке Ап. Павла – "…вы опечалились для метанойи" (2Кор. 7:9).

В чём загадочность? В – "опечалились".

Действительно, почему умоперемена предполагает – опечалиться, а не - возрадоваться, преисполниться восторга, экзальтироваться и т.п.?...

М. Николл пишет ("Цель"), что в моменты больших личных потрясений люди часто чувствуют, что всё случающееся в их жизни нереально.

Хайдеггер описывает подобное состояние как "ничтожение" мира.

Идиоматические выражения передают состояние метафорически: "земля из под ног ушла", "как обухом по голове", "как всё рухнуло в одночасье"..

Мы назовём подобное состояние 0-Режим ("Режим Ноль").

0-Режим не есть пустота, ибо здесь всё "нереально… плывёт...". Нереально – но это нереальное – есть.

Представим себе комнату, в которой был стул. Формализуя арифметически данный факт, мы можем записать: Стулья = 1. Затем из комнаты стул вынесли. Теперь запись выглядит как Стулья = 0. А сейчас допустим, что в комнате изначально не было никаких стульев. Ситуативная разница налицо. Но формально арифметически выражение остаётся прежним: Стулья = 0.

Для арифметики разницы между первым нолём (0№1) и вторым нолём (0№2) никакой нет. Для неё ноль всегда равен нолю.

Но вообразим себе, что существует некая "арифмосемантика" (т.е. арифметика, учитывающая смысловой – семантический контекст), и она также учитывает Способ, который приводит к получению ноля. И для арифмосемантики утверждение, например 0:2 = 2-2 будет неверным.

Ноль № 1 (назовём его Ноль) – это некий изначальный абстрактный ноль, ноль-множество, пустое множество.

Ноль №2 (назовём его Нуль) – это результат Обнуления. Это – результат. В то время, как 0№1 результатом не является.

40.

В теории объектных отношений Мелани Кляйн ("Зависть и благодарность") описаны две позиции, в которых поочерёдно пребывает младенец – Параноидно-Шизоидная (P-S) и Депрессивная (D).

Кратко суть теории сводится к следующему.

Первоначальный объект младенца, от которого он тотально зависим - материнская грудь.

Грудь может быть "хорошей" – когда полна, изобильна, вскармливает и согревает. Здесь формируется чувство всемогущества ("магическое галлюцинаторное величие") – "стоит мне захотеть есть, и еда сама устремляется ко мне".

Однако, эта же грудь может удушать, она вызывает зависть, жадность и желание её разорвать. Когда она не кормит, она также становится "плохой"

Все свои примитивные агрессивные импульсы младенец проецирует на грудь и в этот момент воспринимает ее как ужасный, преследующий объект (Преследование – один из главных признаков паранойи).

На этой стадии развития у младенца еще нет понимания, что грудь - одна и та же.

Поэтому мир объектов - Разделен для него - на ужасные и прекрасные (Хорошая Грудь" / "Плохая Грудь"), которые сменяют друг друга. Разделение, расщепление – стигма шизоидного радикала.

Таким образом, формируется параноидно-шизоидная позиция, для которой характерны соответственно: расщепление, фрагментация, изоляция, всемогущая самодостаточность – шизоидность, и - подозрение, зависть, проекция, ярость – параноидность.

На последующей стадии развития до младенца начинает "доходить", что "прекрасная добрая фея" и "ужасная, зловещая ведьма" - это одна и та же мать.

Открытие это, однако, достаточно болезненное – так как несет с собой беспокойство по поводу того, что агрессивные импульсы могут разрушить любимый объект, а это, в свою очередь, порождает чувство утраты и скорбь по утраченному прекрасному объекту, а также чувство вины.

Часто эти переживания настолько непереносимы, что происходит возвращение на P-S позицию. Но, если ребёнок проходит данную стадию (которую Кляйн считала более зрелой по сравнению с предыдущей), то он достигает способности к интеграции, принятию несовершенства мира и людей, способности к заботе. Да, эта позиция заставляет страдать, но за счёт страдания достигается целостность объекта.

Если мы примем психоаналитическую точку зрения, согласно которой все наши ранние запечатления отыгрываются в течение последующей жизни, то мы можем наблюдать колебания между P-S и D с акцентом на том или ином полюсе у взрослых людей.

Так, например, тяготение к параноидно-шизоидной  позиции проявляется в склонности к использованию других, недоверию, контролю, авторитаризму, сепаративности.

Акцент на депрессивной позиции, тяготеет к отношениям интеграции, любви, зависимости, ответственности.

Вместе с тем, не будем забывать, что D-позиция – это депрессивность.

В жизни психически здорового субъекта депрессивность проявляется как печаль, грусть, чувство вины.

Но когда человек грустит? Когда он теряет.

Если, согласно Кляйн, любовь выходит из D-позиции, но из этой же позиции выходит и страдание, связанное с потерей объекта, то сам собой напрашивается вывод:

К любви невозможно прийти без потери и страдания.

28.4.18 (Сб)

Продолжение следует